Пища смертных так отягощает нашу сущность — просто жуть. Если уж мы пожираем что-то или кого-то — скажем, человека, — оно должно быть ещё живым, чтобы его живая сущность оживила и напитала нашу собственную. Это перевешивает печальную необходимость переваривать бесполезные кости и плоть. Прошу прощения — надеюсь, аппетит я вам не испортил?
Общее правило на этот счёт таково: чем крикливей форма, тем бестолковей армия. В лучшие времена Праги тамошние солдаты носили скромные униформы без особых излишеств. Теперь же, к моему отвращению, они буквально шатались под грузом всяческих прибамбасов: тут пышный эполет, там лишняя пряжечка… На улице их было слышно издалека: вся эта сбруя позвякивала, точно бубенчики на кошачьем ошейнике. Полная противоположность лондонской ночной полиции — у тех ребят форма цвета речного ила, зато они внушают подлинный ужас.
Мало того, что серебро чрезвычайно ядовито для нашей сущности, оно ещё и способно преодолевать многие из наших магических защит так же легко, как горячий нож проходит сквозь масло. Как ни низко пала Прага по части магического искусства, похоже, не все ещё старые трюки были забыты. Хотя в былые дни но джиннам серебряными пулями стреляли редко — их обычно использовали против более опасного противника.
Мне казалось, будто я слышу понукания старины Тихо. Тихо был изрядный игрок. Как-то раз он держал со мной пари на мою свободу, что я не смогу в указанный им день одним прыжком перемахнуть через Влтаву. Ну, а если мне это удастся, я могу делать с ним, что пожелаю. Разумеется, хитрый гад заранее рассчитал дату весеннего половодья! В назначенный им день река вышла из берегов и разлилась куда шире обычного. Я с размаху плюхнулся в воду всеми копытами, что весьма позабавило моего хозяина. Он так хохотал надо мной, что у него нос отвалился.
В каждом из фонариков находился запаянный стеклянный сосуд, в котором содержался злющий бес. Главный ламповщик — эта должность передавалась по наследству среди придворных магов — каждый день проходил по склонам холма, наставляя своих подопечных насчёт того, каким светом и с какой яркостью им надлежит светиться с наступлением темноты. Благодаря отточенным формулировкам заклинаний, можно было добиться самых разнообразных эффектов, тонких либо впечатляющих, но, главное, всегда соответствующих настроению, что царило при дворе.
Легендарный булыжник, которому приписывается способность обращать низкие металлы в золото и серебро. Разумеется, всё это полнейшая чепуха на постном масле — спросите любого беса. Мы, джинны, можем изменить внешний облик предметов, наведя на них Морок или Иллюзию; но навсегда изменить подлинную природу вещества просто невозможно. Однако людям говорить бесполезно: они слышат только то, что их устраивает, и бесчисленное количество жизней было потрачено на эти тщетные поиски.
Волшебники съезжались сюда со всех концов обитаемого мира: из Испании, из Британии, из заснеженной России и с окраин индийских пустынь в надежде обрести бесценную награду. Каждый владел сотней искусств и держал у себя в рабстве десяток джиннов. Каждый годами гонял своих злосчастных рабов, заставляя их заниматься поисками — и все они, один за другим, потерпели сокрушительное поражение. Бороды их седели, руки слабели и начинали трястись, одеяния выгорали и выцветали от бесчисленных заклинаний и экспериментов. Некоторые пытались было удрать, но на ступенях замка их поджидали солдаты; некоторые пытались скрыться с помощью магии, но обнаруживали, что замок окружен мощными узами, не дающими его покинуть. Многие окончили свои дни в темнице, прочие смирились. Для нас, тех духов, что наблюдали за процессом, это был весьма поучительный урок: наши тюремщики попались в сети своих собственных амбиций.
Разновидность заклинания, производимая с помощью выдоха через рот и магического жеста. Со Зловонными Ветрами ничего общего не имеет — последние производятся совсем иначе.
Они были уж очень хитрые. Только на седьмом плане, и к тому же тоньше тонкого. Любой бы оплошал на моём месте.
Не в том смысле, что он был в одной ермолке — на нём была и другая одежда. Просто на случай, если вы вдруг чего подумаете. Понимаете, с деталями я разберусь позже, чтобы не нарушать ход повествования.
Вот видите? На нём был ещё и халат. И пижама, если уж на то пошло. Все вполне культурно.
А также грубые жесты, которые могли бы расстроить ребенка.
Я так понимаю, это символизирует силу земли (чёрный цвет) и кровь волшебника (красный), которая оживляет землю. Но это только предположение — в магии големов я полный ноль.
Этот облик в своё время производил фурор в Юкатане: жрецы, бывало, падали кубарем с пирамид или ныряли в пруды, кишащие аллигаторами, спасаясь от моего гипнотического взора. На мальчишку это такого сногсшибательного впечатления не произвело. В ответ на угрожающие извивы моего хвоста он только зевнул, поковырялся в зубах и принялся что-то строчить у себя в блокноте. То ли я уже не тот, то ли нынешняя молодежь так избалована?
Мне несколько раз доводилось встречаться лицом к лицу с афритами Глэдстоуна во времена его завоевательных кампаний, и, должен признаться, я не жаждал встретиться с ещё одним. Очень нервные ребята, беспокойные и агрессивные — ещё бы, при таком-то обращении! Ну и, разумеется, если даже этот африт изначально был мил и ласков, как младенец (что навряд ли), столетнее заточение в могиле его нрава наверняка не улучшило.