Глаз голема - Страница 97

К оглавлению

Он обвёл взглядом джинна и наёмника. Похоже, его слова не показались особо убедительными ни тому, ни другому.

— Я проворнее любого демона, — заявил наёмник.

— В самом деле? — отпарировал Натаниэль. — Попробуй-ка опередить его!

Бартимеус поспешно вскинул руку:

— Эй, послушайте!..

— Метни свой диск — и увидишь!

— Возможно, я так и сделаю.

— И посмотришь, что с тобой будет!

— Эй, потише! — вмешался джинн. — Можете сколько угодно спорить, кто из вас круче, только меня, пожалуйста, в это не втягивайте. Почему бы вам не подраться на кулачках, не помериться бицепсами или чем другим? Заодно и напряжение снимете.

Натаниэль не обратил на него внимания.

— Бартимеус, — начал он, — я повелеваю тебе…

Но тут случилось нечто совершенно неожиданное. Кавка встал.

— Оставайся на месте!

Наёмник перевел взгляд на старого волшебника, и острие его меча устремилось в ту же сторону.

Кавка, казалось, не слышал. Он немного постоял, пошатываясь, а потом засеменил по усеянному бумагами полу. Пергаменты слегка похрустывали под его босыми ногами. Сделав несколько шагов, он очутился у стола. Костлявые руки с неожиданным проворством выхватили манускрипт голема из ослабевшей руки Натаниэля. И волшебник отшатнулся, прижимая пергамент к груди.

Наёмник занёс руку, словно собираясь метнуть диск, но остановился.

— Положи его на место, Кавка! — рявкнул он. — Подумай о своей семье — подумай о Мии!

Глаза Кавки были полузакрыты; он снова пошатывался. Он поднял лицо к потолку.

— Мия? Мия для меня потеряна.

— Допиши сегодня этот манускрипт, и завтра ты её увидишь. Я тебе клянусь!

Глаза открылись. Они были тусклые, но ясные.

— Какая разница? К рассвету я уже умру. Моя жизненная сила иссякла.

На лице наёмника отразилось крайнее раздражение. Он был не из тех людей, кому нравится торговаться.

— Мой наниматель заверил меня, что они живы и здоровы, — сказал он. — Мы можем освободить их из тюрьмы уже сейчас, и к утру они будут в Праге. Подумай как следует — неужели тебе хочется, чтобы все твои труды пропали даром?

Натаниэль покосился на джинна. Тот потихоньку продвигался в сторону. Наёмник этого, похоже, не замечал. Натаниэль решил получше его отвлечь. Он прокашлялся.

— Не слушай его, Кавка! — сказал он. — Он лжет!

Наёмник бросил взгляд в сторону Натаниэля.

— Я был крайне рассержен, — сказал он, — тем, что ты не попался сегодня на площади. Я выдал полиции самые подробные инструкции, но они всё равно все прошляпили. Надо было самому с тобой разобраться.

— Так ты знал, что мы здесь? — спросил Натаниэль.

— Разумеется. Вы на редкость неудачно выбрали время. Ещё пара дней, и это уже не имело бы значения — манускрипт был бы готов, и я вернулся бы с ним в Лондон. Все ваши расследования ничего бы не дали. А так мне было нужно нейтрализовать тебя. Пришлось натравить на вас полицию.

Глаза Натаниэля сузились.

— И кто же тебя уведомил, что я прибуду в Прагу?

— Разумеется, то лицо, которое меня наняло, — ответил наёмник. — Я сообщил о тебе чехам, и они весь день следили за этим бестолковым британским шпионом, зная, что рано или поздно он выведет их на тебя. Кстати, они полагают, будто ты явился в Прагу затем, чтобы заложить бомбу. Но теперь это все чисто академический вопрос. Они меня подвели.

Говоря, он держал меч и диск наготове, глядя то на Натаниэля, то на волшебника. У Натаниэля голова шла кругом: ведь почти никто не знал, что он едет в Прагу, и тем не менее эта информация все же дошла до наёмника! А это означает… Нет, надо сосредоточиться. Он видел, что Бартимеус мало-помалу движется в сторону, неприметно, как улитка. Ещё чуть-чуть — и джинн окажется вне поля зрения наёмника и сможет атаковать…

— Я вижу, ты нашёл другого гнусного изменника взамен Лавлейса! — бросил он.

— Лавлейс? — Убийца насмешливо вскинул брови. — Лавлейс не был моим основным нанимателем даже тогда. Так, побочный приработок, дилетант, слишком торопливый, чтобы добиться успеха. Мой наниматель поощрял его до поры до времени, однако Лавлейс был не единственным его орудием. Да и теперь я — не единственный его слуга.

Натаниэль выходил из себя от ярости.

— Но кто же это?! На кого ты работаешь?

— Человек, который хорошо платит. Это же очевидно. Экий ты странный, волшебничек!

В этот момент джинн, который благополучно пробрался за спину наёмнику, поднял руку, чтобы нанести удар. Но одновременно с ним внезапно ожил Кавка. Всё это время он стоял рядом с Натаниэлем, держа в руках пергамент голема. И теперь, не говоря ни слова и не открывая глаз, он внезапно напрягся и разодрал пергамент пополам.

Эффект получился неожиданный.

Мощный заряд магической энергии, вложенный в пергамент, вырвался наружу и пронесся по хижине, точно ураган. Натаниэля подбросило в воздух и понесло вихрем вместе с другими предметами: джинном, наёмником, столом, диваном, книжками, бумагами, ручками и чернилами. Какую-то долю секунды Натаниэль мог наблюдать, как три доступных ему плана слегка сместились: все предметы словно бы умножились втрое. Стены содрогнулись, пол накренился. Электричество затрещало и погасло. Натаниэль с размаху ударился об пол.

Волна просочилась сквозь доски пола и ушла в землю. Заряд манускрипта исчез. Планы стабилизировались, вибрация стихла. Натаниэль поднял руку. Он лежал под перевернутым диваном, глядя в сторону окна. В окно по-прежнему виднелись огни города, но теперь они почему-то находились гораздо выше. Натаниэль не сразу понял, что произошло. Хлипкий домик накренился и теперь висел на самом краю холма, над обрывом. Пол приобрел изрядный уклон в сторону окна. Натаниэль увидел, как мелкие предметы медленно катятся к той стене.