У большинства джиннов идеальное ночное зрение. Это одно из бесчисленных преимуществ, которыми мы обладаем по сравнению с людьми. Понятие темноты для нас практически не имеет смысла, даже на первом плане, который способны видеть и вы тоже. Но теперь, хотя я со скоростью мысли просматривал все планы с первого до седьмого, я обнаружил, что не в силах пронзить взглядом глубокий омут черноты, расположенный у подножия статуи. Чёрное пятно то разбухало, то сжималось, но оставалось все таким же непроницаемым на любом из планов. То, что заставляло содрогаться Рамзеса, находилось глубоко во тьме, и разглядеть его я не мог.
И тем не менее я вполне мог приблизительно определить его местонахождение. А поскольку злодей любезно оставался на одном месте, по всей видимости, наступило время для внезапной атаки. Я огляделся в поисках подходящего снаряда. Поблизости, накрытый стеклянным ящиком, лежал странный чёрный камень неправильной формы, достаточно скромного размера, чтобы его поднять, однако достаточно большой, чтобы расколоть башку африту. Одна сторона его была плоской, и на ней красовались какие-то письмена, но читать их мне было некогда. По всей вероятности, это были правила для посетителей, потому что они вроде бы были написаны на двух, не то трёх языках. В общем, ничего ценного.
Минотавр аккуратно и бесшумно поднял стеклянный ящик, которым был накрыт камень, и поставил его рядом на пол, так же бесшумно. Потом оглянулся — облако черноты все так же агрессивно колыхалось у ног Рамзеса, однако статуя оставалась неподвижной. Хорошо.
Минотавр повернулся, наклонился — и вот камень уже оказался в его мускулистых руках. Я принялся отступать назад, ища позицию повыигрышнее. Мне попался на глаза сравнительно небольшой фараончик. Лицо его было мне незнакомо — должно быть, он был не из самых известных. Даже его статуя вид имела слегка виноватый. Однако сидел он на высоком резном троне, стоящем на помосте, и колени его выглядели достаточно широкими, чтобы минотавру было где встать.
Не выпуская из рук камня, я запрыгнул сперва на помост, потом на трон, а оттуда на колени к фараону. Я прищурился через его плечо — превосходно: теперь я находился как раз на расстоянии броска камнем от пульсирующей черноты, и притом достаточно высоко. Я напряг свои козлиные ноги, занёс руку, фыркнул, призывая удачу, и запустил камень по крутой траектории, точно из осадной катапульты.
На секунду — а может быть, на две — его исчерченная письменами поверхность взблеснула в свете, падающем из окон, а потом камень рухнул вниз, точнехонько перед статуей Рамзеса, в середину чёрной тучи.
Хрясь! Раздался удар камня о камень, скалы о скалу. Из тучи полетели во все стороны мелкие чёрные осколки, рикошетя от стен и разбивая стеклянные витрины.
Ну, во всяком случае, во что-то я попал, и попал сильно.
Чёрная туча вскипела, точно охваченная порывом гнева. На миг завеса отдернулась. Я мельком разглядел в её глубине нечто ужасное и огромное, размахивающее гигантской рукой в безрассудной ярости. Потом облако снова сомкнулось и поползло в стороны, окутывая подножия близлежащих статуй, словно пытаясь вслепую нащупать супостата.
А отважный минотавр тем временем старался сделаться как можно незаметнее: я съежился на коленях фараона и подсматривал сквозь щелочку в мраморе. Даже рога мои слегка поникли, чтобы не быть замеченными. Я следил, как тьма двинулась вперёд: то, что находилось внутри неё, направилось на поиски недруга. Оно оставило статую Рамзеса в покое и поползло вперёд, поочередно окутывая близлежащие статуи. До меня доносились равномерные глухие удары — звук шагов невидимых ног.
По правде говоря, мои надежды на успех были и так не особенно велики, раз уж мой противник был в состоянии проходить сквозь каменные стены. И все же я был слегка разочарован тем, что камень причинил злодею так мало вреда. И тем не менее это все же позволило мне хотя бы мельком увидеть существо внутри облака, а поскольку одной из моих задач, если я не сумею уничтожить эту тварь, было раздобыть хоть какие-то сведения о ней, моё поручение, пожалуй, можно было считать отчасти исполненным. Если небольшой камень сумел пробить небольшую брешь в окутывающей его тьме — что удастся сделать с помощью большого?
Колышущееся облако уползло прочь, исследовать подозрительную группу статуй на другом конце галереи. Минотавр неслышно, точно тень, соскользнул с колен фараона и короткими перебежками устремился на противоположную сторону галереи, где он заприметил стоящий у стены огромный, высеченный из песчаника торс другого фараона.
Торс был высоченный, метра четыре. Я протиснулся в тень позади него, прихватив по дороге маленькую погребальную урну с соседней витрины. Хорошенько спрятавшись, я высунул наружу волосатую руку и швырнул урну на пол в трёх метрах от себя. Урна разбилась с подобающим грохотом.
Облако тьмы тотчас же развернулось и резво поплыло на шум, как будто только того и ждало. Торопливые шаги эхом отдавались в зале. Щупальца тьмы тянулись во все стороны, охлестывая статуи, мимо которых проплывало облако. Облако приблизилось вплотную к разбитой урне и остановилось над ней, неуверенно колыхаясь.
Оно стояло как раз в нужном месте. К тому времени минотавр успел вскарабкаться до середины каменного торса, упереться спиной в стену и изо всех сил толкнуть статую своими раздвоенными копытами. Торс качнулся, слегка поскрипывая. Чёрная туча мгновенно уловила звук и устремилась в мою сторону.
Однако она опоздала. Я толкнул ещё разок, и центр тяжести статуи сместился необратимо. Она тяжко обрушилась вниз, прямиком на чёрную тучу.