Глаз голема - Страница 153

153

На некоторое время двое противников замерли, сцепившись, в гробовом молчании. Пламя вздымалось все выше. Запахло паленым, повеяло немыслимым холодом.

А потом вдруг — грохот, яркая вспышка голубого света…

И скелет разлетелся вдребезги.

Осколки костей градом посыпались на мостовую.

— Странно…

Бартимеус сидел на земле, скрестив ноги. У него был вид зрителя, захваченного чрезвычайно интересным зрелищем.

— Действительно, очень странно. Понимаете, Гонорию ведь не обязательно было это делать. Это был безрассудный поступок, чистое самоубийство — хотя, конечно, в отваге ему не откажешь. Он, конечно, совершенно спятил, но всё равно ведь он должен был понимать, что голем его убьёт, как вы думаете? Големы уничтожают нашу магию, разносят в пыль нашу сущность, даже если эта сущность заключена в кости. Непонятно. Возможно, он всё-таки устал от этого мира. Вот ты, Китти Джонс, можешь понять, зачем он это сделал?

— Китти… — Якоб настойчиво дергал её за рукав. — Выход свободен. Мы можем выскользнуть наружу.

— Да…

Китти ещё раз взглянула в сторону Мэндрейка. Он по-прежнему стоял, закрыв глаза и повторяя слова какого-то заклинания.

— Пошли…

Уничтожив скелет, голем некоторое время стоял неподвижно. Теперь он снова ожил. Его настоящий глаз сверкнул, заворочался и устремился на Мэндрейка и посох.

— Похоже, пришла очередь Мэндрейка.

Бартимеус говорил равнодушно, просто констатировал факт.

Китти пожала плечами и принялась следом за Якобом пробираться вдоль стены к арке.

И тут Мэндрейк поднял голову. Поначалу он, казалось, не сознавал надвигающейся опасности, но потом его взгляд упал на приближающегося голема. Лицо Мэндрейка расплылось в улыбке. Он поднял перед собой посох и произнёс одно-единственное слово. Вдоль посоха снизу вверх заструилось светящееся розово-фиолетовое облачко. Китти замерла на месте. Послышался негромкий рокот, гудение — точно тысяча пчел, скрытых под землей. Воздух затрепетал. Земля слегка дрогнула.

— Не может этого быть! — сказал Бартимеус. — Не мог он овладеть им — по крайней мере, с первого раза.

Мальчишка улыбнулся ещё шире. Он указал посохом Глэдстоуна на голема — тот растерянно остановился. Резьба на посохе переливалась цветными огоньками, лицо мальчишки было озарено их сиянием и жуткой радостью. Низким, властным голосом он изрек замысловатое заклятие. Облачко, струящееся вдоль посоха, ярко вспыхнуло. Китти сощурила глаза и наполовину отвернулась. Голем качнулся назад. Облачко заколебалось, зашипело, втянулось обратно в посох и пробежало по руке волшебника. Его голова резко откинулась назад. Его подбросило в воздух и с печальным стуком швырнуло о стену.

Мальчишка распростерся на мостовой, высунув язык. Посох вывалился из его руки.

— А-а. — Бартимеус с умным видом кивнул. — Он всё-таки не сумел им овладеть. Так я и думал.

— Китти! — Якоб был уже довольно далеко впереди. Он яростно махал ей руками. — Давай, пока не поздно!

Гигантская глиняная фигура возобновила своё торжественное шествие к неподвижному телу волшебника. Китти устремилась было вслед за Якобом, потом обернулась к Бартимеусу:

— И что теперь будет?

— Теперь? После того, как мой хозяин слегка ошибся? Да ничего особенного. Вы убежите. Голем убьёт Мэндрейка, заберет посох и отнесет его тому волшебнику, который смотрит на нас этим глазом.

— А ты? Ты не поможешь ему?

— Против голема я бессилен. Я уже пробовал как-то раз. Кроме того, когда вы только что пытались сбежать, мой хозяин отменил все свои предыдущие приказы — в том числе и мою обязанность его защищать. Если Мэндрейк умрет, я окажусь на свободе. Так что выручать этого идиота не в моих интересах.

Голем уже поравнялся с лимузином и приближался к телу шофера. Китти снова взглянула на Мэндрейка, который лежал без сознания у стены. Она закусила губу и отвернулась.

— Видишь ли, большую часть времени я не обладаю свободой воли, — громко сказал демон у неё за спиной. — Так что когда я её наконец получил, вряд ли я использую её ради того, чтобы навредить себе. Вот что делает меня высшим существом по сравнению с такими бестолковыми людьми, как ты. Это называется «здравый смысл». В любом случае, — добавил он, — тебе разумнее будет смыться. Твоя устойчивость к магии против голема может и не помочь. Приятно всё-таки видеть, что ты делаешь именно то, что сделал бы на твоем месте я, и удираешь, когда этого требует благоразумие.

Китти с шумом выдохнула воздух и сделала ещё несколько шагов вперёд. Потом снова оглянулась через плечо.

— Мэндрейк меня бы спасать не стал, — сказала она.

— Вот именно. Ты умничка. Беги себе, и предоставь ему умереть.

Китти взглянула на голема:

— Он слишком велик. Мне на него никогда не взобраться.

— Особенно после того, как он минует лимузин.

— О чёрт!

И Китти бросилась вперёд — не к ошеломленному Якобу, а через проезд, к неуклюжему гиганту. Она не обращала внимания ни на боль в плече и онемевшую руку, ни на отчаянные крики своего друга, ни на внутренний голос, который называл её дурой, внушал, что это опасно и что всё это зря… Китти упрямо набычилась и набрала скорость. Она не демон, не волшебник — она лучше, чем они. Алчность и себялюбие — не единственное, что движет ею. Она обежала голема сзади — достаточно близко, чтобы разглядеть неровно размазанную глину на поверхности колосса и ощутить невыносимый земляной запах, который он оставлял за собой. Китти вскочила на капот лимузина, пробежала по нему и поравнялась с торсом чудовища.

153